Восстание Красного Берлина–
уроки истории (2)

часть I, часть II

Итоги восстания и вооруженная борьба рабочих Германии

ЦК КПГ был против восстания, считая обстановку для борьбы за власть несозревшей. При данном соотношении классовых сил ЦК КПГ выставлял задачей движения вооружение пролетариата, создание рабочей прессы и массовую демонстрацию. Однако, когда восстание началось, КПГ осталась с массами и призывала к энергичной борьбе. 10 января Либкнехт был отозван из бездействовавшего по вине «левых» независимых революционного комитета. Руководство КПГ заклеймило предательскую политику независимых – их вступление в переговоры с Густавом Носке и Фридрихом Эбертом.

Коммунисты отличались в боевых действиях героической борьбой до конца, последовательной защитой рабочего класса. Несмотря на оценку коммунистами восстания как преждевременного, они правильно решили, как формулировала Роза Люксембург, – «оставаться с борющимися, укреплять их силу сопротивления, разделить не только их победы, но и поражения». Верность КПГ рабочему классу, ее героическая борьба в январские дни остались для рабочего класса Германии постоянным источником непоколебимого авторитета и влияния КПГ в массах.

Поражение январского восстания явилось переломным моментом во всем развитии германской революции. Это было поражением пролетариата в центральном пункте и высшей точке целого этапа развития. Этап этот, характеризующийся переходом передовых слоев рабочего класса к решительной борьбе против предательства революции социал-демократическими вождями, окончился поражением пролетарского авангарда, не имевшего еще за собой большинства рабочего класса в стране. Берлинское восстание оказало вместе с тем огромное воздействие на развитие движения в остальной Германии, вызвав звучное эхо и ускорив обострение пролетарской борьбы за социализм, против буржуазно-социал-демократического контрреволюционного фронта.

С 7 января начались крупные стачки в Рейнско-Вестфальской области, где горняки пытались осуществить немедленную социализацию горной промышленности силами местных советов и профсоюзов. В Саксонии, в Лейпциге рабочие разоружили правительственные войска, направляемые в Берлин. В Штутгарте революционные элементы под руководством коммунистов сделали попытку революционного выступления. Но самым значительным из этих откликов на январские бои в Берлине было движение на Северном побережье, особенно в Бремене, где всеобщая забастовка, перешедшая в восстание, привела к захвату власти пролетариатом и установлению Бременской советской республики.

На стороне контрреволюции не имелось достаточной силы, чтобы подавить вооруженной рукой все эти выступления. Поэтому наряду с кровавой расправой движения пролетариата в одних местах, в других оно подавлялось путем ловкого обмана, изоляции и разобщения борьбы отдельных отрядов рабочего класса, проводимых Эбертом и Носке, в чем им оказывали помощь как правые, так и «левые» вожди независимых. В Лейпциге и Штутгарте выступления были подавлены вооруженной силой. В Рейнско-Вестфальской области бастующие горняки создали вооруженные отряды, показавшие, несмотря на свою малочисленность, превосходство над силами белогвардейских добровольцев. Не будучи в состоянии справиться с горняками оружием, социал-демократы прибегли к циничному обману бастующих рабочих, дав обещание провести социализацию горной промышленности.

13 января в Эссене на конференции советов и профсоюзов области была избрана для проведения социализации «комиссия девяти» с равным представительством от социал-демократов большинства, независимых и коммунистов. Предательская позиция независимых и слабость при этом коммунистов дали возможность социал-демократам добиться прекращения забастовки под предлогом, что «решение о социализации ведь принято» и «забастовка потеряла смысл». Мощное движение горняков сошло на нет в разгаре кровавого террора в Берлине.

Убийство рабочих лидеров

Для борьбы с революцией социал-демократами были созданы «добровольческие отряды» «фрайкоры». Главнокомандующим «фрайкоров» был Густав Носке (СДПГ), который еще в Рождество 1918 года предложил стрелять в каждого, «кто попадет военным под руку». Он сотрудничал с капитаном Вальдемаром Пабстом, фактическим командиром гвардейской кавалерийско-стрелковой дивизии, первоначально элитной кайзеровской части, которую Пабст с согласия правительства СДПГ преобразовал в один из фрайкоров. Его финансировал крупный промышленный Гуго Штиннес и генеральные директора Фридрих Мину и Соломон Маркс.

6 января 1919 года Носке получил «неограниченные полномочия» по уничтожению левых революционеров. «Час расплаты близится», — гласил один из правительственных плакатов. По словам Густава Носке, многие тогда спрашивали: «неужели никто не обезвредит зачинщиков беспорядков». Пабст вызвался сделать это и впоследствии написал в своих мемуарах, что ликвидация Розы Люксембург и Карла Либкнехта «должна была состояться, и об этом не было ни малейших сомнений, ни у господина Носке, ни у меня». И вот 15 января, арестовав на конспиративной квартире революционных вождей, по дороге в тюрьму Моабит, «фрайкоровцы» Рунге и Фогель убили их, предварительно забив прикладами. Изувеченное тело Розы Люксембург вообще было выброшено в один из городских каналов.

В попытке замять все это дело особо отличилось правительство СДПГ, поручив дивизии Пабста и его расследование. Все закончилось оправданием убийц Либкнехта и двумя смехотворными штрафами для Рунге и Фогеля. В марте 1920 года Густав Носке, вопреки всем советам юристов, утвердил приговор в отношении Фогеля, предотвратив тем самым его выдачу и опасность собственного разоблачения как «наводчика» в результате показаний Фогеля. Пабст вспоминает об этом в 1969 году: «Ясно то, что я вообще не смог бы провести акцию без согласия Носке (с Эбертом на заднем плане) и должен был защитить своих офицеров… Будучи кавалером, я оплатил действия тогдашней СДПГ тем, что в течение 50 лет держал язык за зубами… Если у меня от злости лопнет воротничок, я скажу правду, чего я хотел бы избежать, в том числе в интересах СДПГ… Их союз с нами, солдатами, им как кость в горле».

Многие райкоровцы потом стали основой штурмовиков НСДАП, а в итоге убийц спас тогдашний судья и будущий шеф гитлеровской военной разведки Канарис. По словам историка Исаака Дойчера, с убийством Люксембург «свой последний триумф праздновала кайзеровская Германия, и первый — нацистская». В. И. Ленин высоко ценил революционные заслуги Люксембург. Он называл её «орлом, великой коммунисткой, представителем нефальсифицированного, революционного марксизма», подчёркивая, что её работы «… будут полезнейшим уроком для воспитания многих поколений коммунистов всего мира». Более того, Ленин и Троцкий утверждали, что Карл Либкнехт и Роза Люксембург спасли честь немецкого рабочего класса.

«Социал-демократический» террор еще продолжился. В марте в Берлине вновь вспыхнули столкновения рабочих и революционных солдат с контрреволюционными силами. После неудавшейся забастовки рабочих 3 — 8 марта, требовавших признание советов, освобождение политзаключенных, арест политических убийц рабочих, вооружение рабочих, роспуск добровольческих белогвардейских отрядов и установление немедленной связи с Советской Россией, в германской столице были спровоцированы столкновения, а рабочий квартал Лихтенберг был подвергнут двухдневной бомбардировке силами артиллерии, минометов и самолетов. В тюрьме был убит еще один лидер КПГ Лео Иогихес-Тышко.

В апреле 1919 года коммунисты захватили власть в германской земле Бавария и провозгласили там Баварскую советскую республику. По примеру России, они сформировали Красную Армию и ВЧК. Через три недели верные социал-демократическому берлинскому правительству войска во главе с националистически настроенными офицерами заняли столицу Баварии Мюнхен и потопили Баварскую советскую республику в крови. «Кровавый Носке» еще долго «наводил порядок» в Берлине, Мюнхене, в Средней Германии, в результате чего погибли десятки тысяч рабочих и активистов Компартии.

Веймарская республика вместо власти советов

Кровавая расправа над берлинским пролетариатом облегчила правительству созыв буржуазного Учредительного собрания. Его заседания открылись в начале февраля 1919 года в маленьком провинциальном городе — Веймаре, где можно было не опасаться серьезных революционных выступлений, как если бы собрание заседало в Берлине.

Большая часть депутатских мест принадлежала старым буржуазным партиям Германии. Первое время после революции они притаились. Политика правительства ободрила их. Однако для большей верности они порешили перекраситься в новые цвета, подходящие духу времени. Бывшая католическая партия («центра») стала называть себя Христианско-демократической народной партией, Национал-либеральная партия, представлявшая интересы монополий, сделалась Немецкой народной партией и т. д. Буржуазные партии получили все вместе 16 млн. голосов. Обе социал-демократические — 13,5 млн. Это было для них крупным успехом. Учредительное собрание выработало конституцию, получившую название «Веймарской». Ей суждено было просуществовать 14 лет.

Это еще раз показывает, что большевики были абсолютно правы в деле роспуска кадетско-эсеровского Учредительного собрания в России, отказавшегося признать декреты второго Съезда Советов и принять декларацию эксплуатируемого народа. Ленин утверждал, что кадетов и эсеров в Учредительном собрании на поводке как медведя водили бы контрреволюционные монархические генералы. Поэтому в ситуации обострения классовой борьбы сдача завоеванных позиций умеренным демократам означало бы гибель революции. И мы видели это на примере расстрела депутатов членов КОМУЧа (Комитета учредительного собрания) колчаковскими офицерами во время военного переворота в Омске в ноябре 1918 года.

Как мы говорили ранее, руководители СДПГ пошли по демагогическому пути, выдвигая лозунги «социализации», вместо национализации и законодательного оформления в рамках конституции «производственных» советов, куда входили как работодатели, так и рабочие, для сохранения «классового мира и единства». Большинство советов в Германии не были теми революционными советами, которые производили преобразования в России в конце 1917. Они очень напоминали именно эсеро-меньшевистские советы начала февральской революции. 30% в них занимали представители СДПГ и профсоюзов. Советы, которые были сформированы в ноябре 1918 года в Германии, так характеризуются Антоном Паннекуком: «Эти советы не были чистыми пролетарскими институтами; в солдатских советах были офицеры; в рабочих советах профсоюзные и партийные [СДПГ] лидеры. Эти люди не позволят революции пойти дальше, если они смогут предотвратить это».

Берлинский и Кильский советы шли впереди движения по аналогии с Петроградом и Кронштадтом, но в их руководстве в критический момент оказались представители НСДПГ, тормозившие революционные выступления пролетариата и солдат. Сказалась и общая слабость Компартии Германии, которая не имела времени, как большевики, развернуться в массовую силу и ряд тактических ошибок. И все же в последующем рабочие спасли и Веймарскую республику или демократию, как они ее понимали, выступив против путча монархистов весной 1920 года и организовав Рурскую Красную Армию, куда записались 100 тысяч рабочих Рурского промышленного центра.

Ноябрьская революция была — по устоявшейся терминологии — буржуазно-демократической. Такой же была и Веймарская конституция. Само признание свободы партий и организаций, свободы слова и печати, «права на труд» и «охраны труда» имело немаловажное значение, свидетельствовало о том новом положении, которое борющийся пролетариат стал завоевывать себе в мировой истории. К числу несомненных завоеваний рабочего класса Германии должны быть отнесены узаконение 8-часового Рабочего дня, права на заключение коллективных договоров, введение пособий по безработице, наконец, законодательное признание женского избирательного права.

Революция 1918 года ликвидировала германскую монархию, но, как и прежде, сохранялось господство капиталистов и юнкеров. Разница была в одном: до революции руководящее положение в государстве принадлежало по преимуществу юнкерам — помещикам, после революции оно перешло к промышленникам и финансистам. Предательство идей социалистической революции со стороны социал-демократов не мог не вызвать гнев коммунистов. И вражда между двумя партиями достигала чрезвычайных масштабов, поэтому многие радикальные левые благодатно восприняли термин «социал-фашизм», направленный против СДПГ.

В результате отказа от продолжения революции и подписания Версальского договора Германия впала в унизительное положение и в зависимость от стран Антанты, в длительный экономический кризис. Расправа же с рабочими открыла дорогу правым и ультраправым силам. Мы в свою очередь, отдавая дань уважения Карлу Либкнехту и Розе Люксембург, должны помнить об уроках Германской революции, не повторяя на крутых виражах истории их ошибок, беспощадно разоблачая соглашательство, шовинизм и предательские сговоры с врагом «союзников» и прочих «друзей народа», укрепляя связь с массами и собственную политическую организацию. Полный идеологический крах современной социал-демократии во всех странах уже очевиден, что уже расчищает дорогу для подлинных сил революционного марксизма в ситуации нового мирового кризиса капитализма.