Операция «Дети»
Летом 1942 года молодая учительница
Матрена Вольская спасла от смерти более 3 тысяч детей.
Тогда
ей было всего 24 года. Она вывезла их из оккупированной Смоленской области в
тыл. Партизанская операция, которой она руководила, стала самой масштабной
акцией по спасению детей за всю историю Великой Отечественной войны.
14
августа 1942 года к перрону железнодорожного вокзала города Горького (ныне —
Нижнего Новгорода) подошел необычный эшелон. Около 60 теплушек, пассажирами
которых были голодные и обессиленные, но главное — живые, дети, уроженцы
Смоленской области, спасающиеся от немецких бомб и снарядов. Ради того, чтобы
выжить, им пришлось расстаться с семьями и оставить родную землю, где в те дни
шли жестокие бои. Немцы не щадили мирное население: сжигали деревни, особенно
жестоко расправлялись с близкими коммунистов и теми, кого подозревали в помощи
партизанам.
Командир
соединения партизанских отрядов Никифор Коляда, более известный как Батя,
понимал, что единственный способ уберечь детей и подростков от смерти или угона
в немецкие лагеря — отправить их в тыл. Понимали это и родители: обливаясь
слезами, они отпускали своих сыновей и дочерей.
Организовать
сложный переход Батя поручил учительнице начальных классов басинской школы
Матрене Исаевне Вольской. Скорее всего, он не ведал о том, что 24-летняя Мотя
сама носит под сердцем сына, зато знал ее как ответственного бойца и хорошо
зарекомендовавшую себя разведчицу. К тому
моменту Вольская уже успела получить орден Красной Звезды за успешно
проведенную партизанами операцию у деревни Закуп.
В
помощь ей Батя смог выделить только двоих — учительницу Варвару Полякову и
медсестру Екатерину Громову. Втроем молодые женщины, каждой из которых в тот
момент не исполнилось и 25 лет, должны были обеспечить безопасную эвакуацию
сотен детей.
«Я
не верила, что мы дойдем, — вспоминала потом Варвара Сергеевна Полякова
(Сладкова). Сейчас ее уже нет в живых, но сохранились телеинтервью, данные в
80-е годы. — Часы золотые свекровь подарила — я ей их и оставила, думала: не
буду жива — так хоть часы пригодятся...».
ПЕРВЫЙ ПЕРЕХОД
23
июля 1942 года на площади в деревне Елисеевичи стоял плач. Собралось около
полутора тысяч детей с провожатыми — у многих отцы были на фронте, старшие
братья и сестры воевали в партизанских отрядах, кто-то уже успел получить
похоронки. Страшно было оставлять родных, но еще страшнее — оставаться. В поход
брали тех, кому исполнилось минимум 10 лет. Самым старшим было 16–17 лет.
Партизаны понимали, что те, кто младше, просто не смогут пройти 200 километров по
бездорожью и болотам, в прифронтовой зоне — «ничейной» полосе, где нападения
фашистов можно ожидать с любой стороны и в любой момент...
«Очень
страшно было, — рассказывала Варвара Сергеевна. — Не за себя — за них. Как нам
с таким количеством сообразить, как провести их по опасной дороге?»
Медсестра
Екатерина Громова отвечала в походе за самых маленьких. Она умерла вскоре после
окончания войны.
Детей
разбили на отряды по 40–50 человек, назначили связных. Впереди шла командир
операции Вольская с самыми старшими, затем — Полякова с ребятами помладше и
замыкала процессию медсестра Громова с самыми маленькими. Шли днем: ночами дети
прятались в лесу, а Матрена шла на разведку на 20–25 километров вперед,
проверяя дорогу – не заминирован ли путь, нет ли впереди фашистов. К утру
возвращалась обратно, чтобы снова вести отряды вперед.
Вскоре
после начала пути Вольскую вызвали в партизанский штаб. Вернувшись, она
сообщила: спланированный маршрут придется изменить — разведка донесла, что на
нем поджидают немцы. Придется идти другой дорогой, по буреломам и болотам. Мотя
организовала старших ребят, чтобы сделали лежнёвку — так через болота смогли
пройти не только люди, но и несколько лошадей, груженных вещами и нехитрым
провиантом.
В
те июльские дни стояла сильная жара. Воды вокруг много, но пить ее было нельзя:
колодцы и даже вода реки Гобзы — все было отравлено трупным ядом, фашисты
сбрасывали туда тела убитых. Лишь озера, где вода оставалась чистой,
поддерживали силы «детской армии». Завидев Западную Двину, дети бросились к
воде, выйдя из-под укрытия леса. Три немецких истребителя, круживших до этого в
стороне, открыли по ним огонь. Дети кинулись врассыпную, и только одинокая
подвода с лошадью осталась стоять у берега. Оказалось, там была совсем
ослабевшая Женя Алехнович — ее ранило.
Невероятно,
но факт: это была единственная пострадавшая девочка, остальные добрались до
железнодорожной станции Торопец невредимыми.
3225 ЖИЗНЕЙ
По
дороге к идущим присоединялись дети из окрестных сел и деревень — Вольская
никому не отказывала, принимала всех. В Торопце — снова около тысячи детей
пополнения. Несколько суток ждали состав — ребят разместили в бывшей школе и
полуразрушенном клубе в роще да при воинской части, где солдаты делились с
детьми своими пайками. Но станцию обстреливали, и казармы — в первую очередь,
так что пришлось Моте перевести детей в безопасную рощу.
В
ночь на 5 августа состоялась долгожданная посадка в поезд. Вдоль 60-вагонного
эшелона растянулась «армия» Вольской: подростки постепенно занимали вагоны, на
крышах которых огромными буквами было написано «ДЕТИ». У Моти не шли из головы
вопросы: сколько они будут в дороге? Выдержат ли? Чем их кормить? У многих
начались кишечные заболевания, конъюктивит, кровили десны...
Первоначально
смоленских ребятишек планировали эвакуировать за Урал. Но, видя состояние своих
подопечных, Вольская понимала: если ничего не сделать, в Свердловск она
привезет трупы. На остановках Мотя начала рассылать телеграммы в ближайшие по
пути следования крупные станции — Ярославль, Иваново, Москву. И вот пришел
ответ из Горького: там были готовы принять детей. На станции эшелон встречали
представители городских и областных властей и врачи. Многих детей пришлось
выносить на носилках, но все же Вольская смогла доставить их живыми. По
свидетельствам очевидцев, 3225 ребят благополучно добрались из оккупации в тыл!