Опасное сходство

Когда-то мне посчастливилось первому из журналистов держать в руках документы о гитлеровской ставке «Вервольф», что под Винницей. Я работал над документальной повестью о винницких партизанах «Біля вовчого лігва». Моим соавтором выступал бывший командир партизанского отряда, мой друг Пётр Кугай. Он здесь воевал, да и его родное село входило в эту проклятую зону. Вот с его помощью ещё летом 1973 года я был полулегально допущен в архивы КГБ, где хранились документы о Ставке и прилегающей к ней зоне особого режима.

Среди прочих бумаг в руки мне попала газета “Вінницькі вісті”, которую в годы фашистской оккупации здесь издавали местные националисты.

Во всю высоту заголовка, как флаг номера, изображался тризуб. В первых номерах рассказывалось, как с хлебом-солью и слезами радости на глазах встречали германских освободителей истинные патриоты. Печатались победные сводки гитлеровского командования о том, как бежит Красная Армия к Уралу, как новая власть превращает колхозы в общхозы, о мобилизации тёплых вещей, городские новости…

Был и юмор… Из номера в номер с продолжением печаталась повестуха про кума Слыву. Длинно, с шутками и прибаутками показывали, как он со своей Одаркой в саду ест вареники с вишнями, как они воркуют и тешатся…

Но вот приходят злодеи из военкомата и забирают его в армию. После долгих перипетий кум Слыва оказывается на передовой. А когда всё вокруг загремело и забухало, упал он в какую-то яму – ни живой, ни мёртвый. Очнулся, когда всё стихло, а над ним стоит немец с винтовкой, улыбается так приветливо и говорит: "Ком! Ауфштейн!…” – вставай, мол, и возвращайся к своей Одарке…

Очень смешно… Однако, печатались, в основном, суровые материалы. К примеру, корреспондент прошёлся по городскому рынку и с ужасом обнаружил, что среди покупателей ещё встречаются …евреи!

“Ганьба, - восклицает он, - наші жінки не соромляться продавати свій крам жидам! Українські жінки, де ваша національна гідність? Жодного яйця жидам не продавати, жодної пляшки молока!”

Итак, с евреями разобрались, принялись за русских. Для начала возмутились, почему украинцы употребляют слова, похожие на русские. И газета начинает исправлять мову, печатать новый, патриотичный словарь, где “танк” следует называть “панцерник”, парашутиста - “скоропадником” и т.д. из номера в номер.

Дальше борьба за чистоту национальных риз только нарастала. И вот в № за 15. 10. 1941 г. появляется... даже не знаю, как назвать подобное творение, поэтому приведу его как есть, слово в слово:

До ганебного стовпа!

Працівники обласної управи Малінський, Шмідт, Любомський, Німкович, Орловська, Черненко, Цішковська, Грекова, Трінтовіус. Ви розмовляєте з одвідувачами російською мовою. Якшо знаєте українську – мусите розмовляти в установі тільки по-українському. Якщо досі не знаєте – геть з української установи!”

А уже на другой день на том же месте газета печатает (привожу слово в слово) следующее: “В числі з 15.10. препроваджено виступ проти 9 іменознаних осіб тому, що вони послуговувались російською мовою. Тому, що це торкається про особи, настановлені фельдкомендатурою, дійшла тепер до цього фельдкомендатура. Редакторів усунено і засуджено в”язницею. Фельдкомендант.”

И подпись под газетой уже не “Керівник видавництва та редакції В. Нофенко”, а - “Редагує редакційна колегія.”

Ну, а чтобы окончательно разобраться, чем закончилась борьба за национальную идею, сообщу, что газета дожила до выхода сотого номера, по случаю чего получила следующее поздравление:

“Теперішня українська преса, що виходить під німецьким керівництвом, повинна бути посередником, що передає українцям волю Райху, який під проводом Адольфа Гітлера збудує нову Європу. В цьому розумінні бажаю я газеті “Вінницькі вісті” дальшіх успіхів. Штадткомісар Моргенфельд”

И в заголовке уже этого номера газеты вместо тризуба красуется большой, величиной с воробья, фашистский знак.

Рукописи не горят, тем более – в архивах госбезопасности. Так что сверить мои выписки, сделанные тогда вопреки строгому запрету, можно и сегодня. А вспомнить о них и извлечь уже из своего журналистского архива меня заставило тревожное чувство схожести происходящего тогда с определёнными явлениями дня сегодняшнего, когда, например депутат Верховной Рады открыто перед телекамерами зовёт на борьбу с евреями и прочими инородцами…

Так же знакомое слышится, когда ведущий телепрограммы говорит “етер” вместо “ефір” , и что газ по трубам “помпують”, а телефонную трубку называет “слухалкой”, уже не “представник”, а “репрезант”, а “фотокартка” – “світлина” и т.д. и т.п. – почти тот же “словник” из “Вінницьких вістей” 1941 года.

Добродии! Вы куда бежите от языка Шевченко и Котляревского? Ваш новояз даже “щирі українці” из полтавской или житомирской глубинки уже воспринимают как иностранный, и потому всё чаще берут в руки русскоязычную газету или переключаются на российские телеканалы. Нельзя же рубить сук на котором сидите!

Ну, да то не моя проблема… Хотя мову искренне жаль – оторванная от народных корней, перестав питаться живыми соками разговорного языка миллионов, она будет и дальше сужаться до некоего средства общения кучки избранных ненавистников всего, что хоть немного напоминает о родстве с русским..

Но ещё более волнует, что вся государственная политика последних лет направлена на стыдливое затушёвывание, на старание не заметить, что более половины населения страны это русские или русскоговорящие граждане. Господин Кучма посвятил этому свою книгу “Украина – не Россия”. Его эстафету подхватил господин Ющенко со своей апельсиновой командой. Но если Л.Кучма, обращаясь к нам, иногда говорил “украинцы”, а иногда и “граждане Украины”, то В. Ющенко в своих речах добрую половину граждан страны вообще не замечает, для него есть только “українці” или “любі друзі”.

Я – не украинец, а тем более не отношу себя к любимым друзьям В. Ющенко и его команды. Не выношу амикошонства. А когда они говорят про объединение народа, то – украинского, а не народа Украины. Надо понимать, чтобы от Ужгорода и до Луганска была одна большая Галиччина.

Примеры? Да на каждом шагу. У нас нет Центрального, нет Государственного и даже Украинского (в смысле – принадлежащего Украине) банка. Есть Национальный. Стоит ли спрашивать, какая имеется в виду нация! У нас национальные университеты, оркестры, производственные объединения, училища. Нет разве что национальных бань и общественных туалетов. Куда русскому или еврею податься!

А Нацрада по телевидению и радиовещанию… Не знаю, как она выполняет иные свои функции, но политику шовинизма – с полной отдачей. Как следит, чтобы в эфире не прозвучало лишнего русского слова! Она в процентах (ну, в какой другой стране такое возможно?!) дозирует, сколько русской речи позволено звучать на том или ином канале.

Смех и грех… Корреспондент первого канала берёт интервью, к примеру, у Сергея Бубки или Аедрея Шевченко, которые прославили Украину больше, чем три с половиной её президента вместе взятые, и… стыдливо заглушает их русскую речь, озвучивая её мовою “титульной нации”.

Стремлением откреститься от всего русского, да и самой России, во многом объясняется та лихорадочная поспешность, с которой нынешняя власть пытается затащить Украину в НАТО. Народ против, но апельсиново-мандариновым плевать на мнение народа. На американские деньги (и это признаётся официально) созданы организации, которые призваны разъяснять нам, что НАТО нечто мягкое и пушистое, хоть к болячкам прикладывай. Вроде бы на Югославию сбрасывались не американские бомбы, а мешки с продовольствием, что расстреливались не школьные автобусы, а некие злодей-террористы, что мосты через Дунай разрушил старик Хоттабыч, а мирные свадьбы в Афганистане и Пакистане бомбили некие НЛО, и те же инопланетяне в поисках не существующего ядерного оружия изуродовали прекрасную страну, колыбель многих народов – Ирак, уничтожив там за два года людей больше, чем пресловутый Хусейн за все годы своего правления.

Тем, кто вопреки воле народа, тащит нас в НАТО, советую поднять из архива “Вінницькі вісті” за 1941-1942 годы и проследить их путь от тризуба до фашистской свастики в шпигеле..

Люди старшего поколения помнят партийную установку советских лет: нации должны отмереть, мы, мол, создаём «новую общность – советский народ». Как возмущались (и вполне справедливо!) ревнители украинской самобытности! А сегодня они сами проводят эту же политику – все жители Украины – украинцы. И при этом, не позычив “у Сірка очі”, смеют говорить про гражданское объединение!

Даже сам Президент, когда говорит об украинской национальной идее, долженствующей объединить народ Украины, не понимает или не хочет понять, насколько это отличается от украинской гражданской или государственной идеи.

Единая, процветающая Украина может и должна быть построена не на трёх китах или слонах, а на таких принципиальных решениях, как придание русскому языку статуса второго государственного. Ибо ограничение русского не придаёт привлекательности украинскому. Скорее наоборот – всякому действию равно противодействие. Насильник не может требовать любви.

Вторым условием должно стать проведение административной реформы, чтобы вместо искусственно созданных областей, как довесков к обкомам, были учреждены федеральные, самим Богом и историей данные нам земли, такие как Полесье и Подолия, Таврия и Слобожанщина, Галиция и Донбасс и т.д.

И третье условие нашего единства – никаких ваенно-политических блоков, а это значит – никаких конфронтаций. Ласковое телятко двух маток сосёт.

P. S.
Отметаю заранее какие-либо обвинения в украинофобии. Могу сказать, что партизанские повести, которые некогда привели меня в архивы КГБ, были написаны и опубликованы сначала в Киеве на украинском, а потом в Москве на русском. Так что мову знаю лучше многих из тех, кто бросается защищать её от русских. Моя дочь, получая советский паспорт, записалась русской, а сын предпочёл в ту же графу записать национальность матери – украинец. Внук – тоже, а внучка – болгарка, правнук – снова русский…