Убийства в Доме профсоюзов планировали заранее — немецкий журналист Ульрих Хайден, автор нашумевшего
фильма об одесской трагедии, рассказал «МК», почему на Западе замалчивают
правду о событиях на Украине. «Первые коктейли закинули
снаружи. Они разбились, жидкость разлилась, двери, мебель, которой мы
забаррикадировались, начали гореть». «Выключили освещение, и наступил настоящий
ад. Темно, горящие блики, крик, истерический вой. Крики умирающих людей». «Люди
падали из окон, их добивали снизу». «Мы начали звонить своим родным и близким и
прощаться». «Они рыскали по помещениям, топорами и секирами разрубали двери,
тех, кто там был, убивали». Это не воспоминания жертв нацистов времен Второй
мировой войны. Это — цитаты из интервью с очевидцами одесской трагедии,
вошедшими в фильм немецкого журналиста Ульриха Хайдена «Беглый огонь». Погибшие одесситы стали жертвами
не только огня, но и настоящего заговора молчания в западных СМИ. Мир попросту
не заметил их трагедии. Фильм Хайдена — попытка прорыва этой информационной
блокады. Он делал фильм на пожертвования, работал без зарплаты, принципиально
не хотел брать денег ни у одной из заинтересованных сторон. «Чем дольше я работал по этой
теме, тем больше у меня появлялось доказательств того, что все это действительно
могло быть спланировано», — говорит он. – «В Одессе у Дома профсоюзов постоянно
находятся очевидцы событий. Там я почувствовал, что вот он – ключевой момент
европейской истории, или даже мировой истории». По словам Хайдена, в Одессе, как
и в киевской гостинице «Украина», тоже были таинственные снайперы, которые
убили 6 человек на Греческой площади, и они сыграли ключевую роль. «Они
возбудили проукраинских демонстрантов, чтобы они учинили зверства. Я не могу
доказать, что был такой четкий план с начала и до конца. Но многие факты дают
такой картину, что кто-то специально хотел разъярить толпу. И как минимум была
цель уничтожить палаточный лагерь на Куликовом поле». Кроме того, говорит немецкий
журналист, «руководство МВД в Одессе знало, что в город приедут проукраинские
военизированные демонстранты. И что в городе есть сильные антимайдановские
группировки. Было очевидно, что произойдут какие-то столкновения». «Наверно,
глава УВД города Дмитрий Фучеджи получил указания от властей области не
выводить на улицы серьезные милицейские силы. Если ты в такой обстановке не
выводишь на улицы дополнительные силы, а наоборот, в 12 часов зовешь
руководство одесского МВД на трехчасовое совещание, и приказываешь выключить
сотовые телефоны – это преступление. Власти все делали для того, чтобы были
жертвы», — говорит Хайден. «Был пожар в Доме профсоюзов
случайностью или нет, не самое важное, — рассуждает он. — Важно, что уже есть
множество доказательств того, что определенные силы, которые имеют власть в
Одессе, многое сделали для того, чтобы сотники и сторонники "правого сектора”,
которые приехали в Одессу 2 Мая 2014 года, чувствовали себя совершенно свободно
в своих насильственных действиях». При этом, по словам Хайдена,
рассказать правду обо всем этом в немецких СМИ практически невозможно — цензура
жесточайшая. «Уже когда начинался Майдан, я видел, что немецкие СМИ не дают
слово сторонникам федерализации, — объясняет он. — Я, как правило, работаю для
нескольких изданий. К тому времени газета, от которой я был аккредитован,
Sächsische Zeitung (издается в Дрездене), меня уволила. Об увольнении меня
предупредили в декабре 2013 года. Еще до этого, разговаривая с моими
редакторами в Германии по телефону, я почувствовал: что-то не так. Я получал от
них заказы такого типа: «напишите статью о «русской пропаганде». «Я сконцентрировал свое внимание
на Востоке и Юге Украины, потому что понял, что информации о том, что там
происходит, в Германии катастрофически не хватает, — объясняет он. — Телеканалы
в основном берут чужой материал, штатные корреспонденты на Востоке и Юге очень
редко бывают. Во время пожара в Доме профсоюзов я следил за публикациями в
популярном издании «Шпигель-онлайн». Сначала часа два они писали почти правду.
Потом эта тема там как-то заглохла. Только изредка упоминалось, что в Одессе
были драки между разными группами и типа трудно понять, что же там произошло
конкретно. Примерно так же освещал события телеканал ARD. В какой-то момент они
вдруг замолчали. Именно в тот момент, когда стало понятно, что произошло что-то
чудовищное, какое-то ужасное преступление. Это было так очевидно, что нашему
правительству, нашим главным редакторам не хотелось акцентировать на этом
внимание». «И никто не ставил себе цель
расследовать события в Одессе, — продолжает Хайден. — Это совсем непонятно, потому что обычно во
время подобных событий в других странах немецкие телеканалы отправляют на место
своих репортеров. Даже произошел такой эпизод. Главный репортер ARD Голине Атай
2 мая в прямом эфире cказала, что «проукраинские демонстранты загнали
прорусских в здание и зажгли это здание». Хотя Голине очень про-киевски
настроена, как мне кажется. Но ведущий, бывший корреспондент в Москве, Томас
Рот, ее прервал и задал вопрос совсем по другой теме». «Честно говоря, это такой позор,
— признается Ульрих Хайден. — Мы, немцы, уже 20 лет стараемся учить Россию, как
построить демократическое общество, как работают СМИ. Сотни статей у меня
заказывали, когда были конфликты с НТВ, с «Новой газетой», когда погибла
Политковская. А по событиям в Одессе у меня ничего не заказали и ничего не
напечатали. Это не умещается в голове. Я не хочу критиковать своих коллег,
потому что на них тоже давят. Когда ты получаешь рабочее место, ты со временем
начинаешь понимать: вот это не печатают. И ты стоишь перед выбором: уволиться
или писать то, что печатают». |