Письма Путина

Уходящий на покой руководитель оставил преемнику 3 письма, посоветовав вскрывать их по мере возникающих проблем. Проблемы немедленно появились, и новичок вскрыл первое письмо. В нем был совет валить все на предшественника, т.е. в данном случае – на «остаточные рудименты социалистического сознания». Это позволило как-то провертеться с 1991 по 1993 год, от защиты Белого дома до его взятия с помощью танков и спецподразделений. Пришлось открыть второе письмо. «Затевай реформы», – таков был очередной совет. Народ быстро разобрался: хорошее дело реформой не назовут! Износилось слово – нашли новое. Реформы (шок без терапии) плавно переросли в «модернизацию». А количество проблем (плохих дел) возросло в геометрической прогрессии. От Запада кроме кризиса – ничего. Третий рецепт (а именно – «пиши три письма») преемник давно, не утерпев, подглядел и стал много говорить и даже писать.

Обилие речей и писем определяется обилием проблем, возникших за время деятельности Путина в должности двуглавого (премьер-президент) орла-диктатора. Их содержание с общефилософской точки зрения представляется как «дурная бесконечность», т.е. как бесконечная цепь конечных, неспособная перейти в утверждение их противоположности, вместо которого (многие это уже заметили!) высказываются лишь многочисленные пожелания без всякой перспективы их практического претворения и воплощения в жизнь. А с точки зрения пресловутого здравого смысла за этой «дурной бесконечностью» кроется эгоистическое стремление сохранить стабильность, как способ бесконечного существования класса капиталистических собственников, к коему принадлежит и гарант стабильности. Забавно, что этой «дурной бесконечности» точно соответствует тезис «движение – все, а конечная цель – ничто». Еще забавнее, что Путин приписал этот тезис Л. Троцкому и обвинил в троцкизме всю оппозицию (почти как Зюганов). Конечно, с точки зрения теории о смыкании крайностей, Лев Бронштейн (Троцкий) не столь далек от Эдуарда Бернштейна, заявившего после выхода из рядов революционной германской социал-демократии: «Конечная цель, какова бы она ни была, для меня – ничто, движение же –все». Оппозицию (и болотную, и думскую, и прочую, в том числе нечестнуЮ, борющуюся за честные выборы), разделяющую взгляды Э. Бернштейна (а так оно и есть!), Путин на руках должен был бы носить и удвоить ей плату за каждый собранный на выборах голос. Тогда б она и миллионные митинги в поддержку Путина вывела на площади супротив «проамериканской», неолиберальной, постмодернистской, компрадорской и вообще оранжевой (подлежащей утилизации) псевдо-оппозиции.

Известно, что цель, преследуемая субъективным мыслителем, нередко далека от развивающейся действительности, становление которой явно противоречит этой цели, демонстрируя широкое поле случайностей либо слепую тягостную необходимость.Она (необходимость) преследует Путина, невидимой рукой рынка вымащивая его благими предвыборными намерениями дорогу к пагубной химере либерально-демократических реформ.

С одной стороны класс частных капиталистических собственников, претендующий на господство, должен делать вид, что выражает интересы всего общества, с другой – частная собственность, основанная на личном труде, вытесняется капиталистической (мелкой и средней) частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого наемного труда. А на их могиле вырастает крупная частная собственность ТНК. Идет, как предсказывали классики, «война всех против всех!»

И в этой войне Путин на стороне крупных частных собственников, делаюших его «по воле народа» президентом – премьером – президентом -… Далее – дурная бесконечность, представленная миллиардером Прохоровым. С одной стороны, класс крупных собственников утилизирует нерентабельную часть среднего класса и вгоняет в архаику неприспособившихся, с другой – ему ( до поры) необходима легитимность, а значит, «манипулятивная демократия» обеспечивающая голоса избирателей и наличие веры в «честные выборы». (Гитлер пришел к власти с помощью «честных выборов»). Эта противоположность детерминирует содержание предвыборных речей и особенно писем Путина. Значительная их часть откровенно использует первобытные инстинкты людей как источник общественной энергии, направляемой на решение проблем класса крупных частных собственников. Повышение зарплат и пенсий выступает и как покупка голосов, и как сигнал торговым сетям о временном увеличении спроса, коим (каждый знает!) определяется цена. Цены вырастут и съедят прибавки, но это будет после выборов. Наряду с инстинктом потребления, развиваемым более всех других со времен перестройки, вовсю используется инстинкт самосохранения в конкурентной борьбе индивидов и общностей при обсуждении так называемых «национальных проблем». 

Вот и Путин, коснувшись национального вопроса, угодил в сообщество «черных протекционистов», которые лицемерно оплакивают распад ценностей и ослабление национального единства, но при этом не перестают потакать неолиберальным экономическим агентам в разрушении национального государства. При господстве частной собственности и всеохватывающем рынке государство превращается в «иллюзорную общность», границы которой не удержать без абсолютно нерентабельных силовиков. Свобода движения товаров и капиталов через государственные границы означает свободу притока мигрантов – рабочей силы, которая есть товар. Как ни учи их литературному русскому, они быстрее впитают блатную феню мелких местных торгашей, которые и сами-то давно забыли великую русскую литературу. А далее действует принцип, которого, похоже, придерживается весь ныне господствующий класс (и подражающие ему мигранты): нравственно все то, что с позиций погони за барышом эффективно, и не важно, что часто эффективнее всего то, что безнравственно.

Проблематику национального кандидат в президенты РФ Путин как будто списал у кандидата в президенты США П. Бьюкенена (см. «Смерть Запада»). Недаром в послесловии А. Столяров замечает: «Если бы не некоторые специфические реалии, свойственные только Соединенным Штатам, можно было бы полагать, что речь в книге идет о современной России. ...Подобно П. Бьюкенену, Путин создает образ внутреннего (троцкистская оппозиция) и внешнего (незаконная миграция и происки Запада) врагов. Задействует инстинкт самообороны. Стремится устранить следствие, а не причину – систему отношений частной собственности по формуле: человек человеку – волк. Результат –стабильность с неопределенным исходом, которая «томит как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом». Пресловутый средний класс пытается развеять скуку этого томления с помощью секса, наркоты и оранжевых революций. Можно ли их выдать за средства, определяемые промежуточной целью?

Конечно, если итоговой целью считать смерть индивида и социума. А такая цель имманентна капитализму, для которого рост производительных сил (в том числе «лишние люди») представляет смертельную угрозу. Создание условий для развития капитализма означает неизбежное убийство части производительных сил посредством «шоковой терапии».

Позиционирование в качестве «черного протекциониста» противоречит основному закону капитализма: увеличивай прибыли или выходи из игры. Для крупных частных собственников государство – главный конкурент на рынке труда и капитала. Всемерно ослабить его – означает победить в конкуренции. Это – цель явления Прохорова в политике, на фронте либерализации, где Путин силою обстоятельств, как конкурент Прохорова, слабоват. Но пока эту слабость Путин с легкостью компенсирует, лавируя, как бонапартист, между интересами различных социальных групп и политических партий, обеспечивая стабильность в затянувшемся периоде первоначального накопления. Однако период этот заканчивается. Возможность увеличения класса собственников сверху, путем т.н. реформ, практически исчерпана. РФ усилиями «таких, как Путин» втянута в мировую систему, которую чаще всего называют глобализмом (сегодняшняя форма существования империализма, беременная фашизмом). Капитализм был диалектическим отрицанием феодализма; глобализм становится отрицанием этого отрицания, в рамках которого проявляются черты «якобы феодализма». Плоды раннего капитализма – «государства-нации» на наших глазах дробятся либо утрачивают суверенитет. Все их идентификаторы (в первую очередь национальные святыни) вытесняются глобальным: специализацией в международном разделении труда. Глобализм адресует государству функцию управления местными проблемами посредством управляемой демократии. Подобно тому, как у Горбачева лозунг: «Больше социализма» обернулся обыкновенным капитализмом, лозунг Путина: «Больше демократии» оборачивается империалистической глобализацией с перспективой попадания в лапы экспортируемого США фашизма. В мире частной собственности иного не дано.