Что главное в Ленине и в ленинизме? Гениальное теоретическое предвидение? Или его выдающиеся организаторские способности и революционная практика? А может быть его пылкость и беззаветная преданность революции?

Думаю, что главное – это его целостность в постановке цели –освобождение рабочего класса, и безграничная убежденность в силе рабочего класса. 

С одной стороны, эта убежденность основывалась на очень простом и понятном человеческом сознании справедливости, которое ещё юный Владимир Ульянов высказал такими словами: «… пробуждение человека «в коняге» –пробуждение, которое имеет такое гигантское, всемирно-историческое значение, что для него законны все жертвы» (смотри самый первый том Полного собрания сочинений, стр. 403). 

Этому пробуждению Ленин посвятил всю свою жизнь. Причём он рассматривал это пробуждение не просто как задачу оракула – разбудить, чтобы проснулись и осознали, что так жить нельзя. И даже не как миссию пророка – открыть глаза народу после пробуждения и вывести на правильный путь. А как задачу хотя и великого масштаба, но сугубо практическую – пробудить и организовать пробудившихся для сегодняшней и будущей работы и борьбы. Он давал как бы завет для прорабов революции: 

«Первая обязанность тех, кто хочет искать «путей к человеческому счастью» – не морочить самих себя, иметь смелость признать откровенно то, что есть. 

И когда идеологи трудящегося класса поймут это и прочувствуют, – тогда они признают, что «идеалы» должны заключаться не в построении лучших и ближайших путей, а в формулировке задач и целей той «суровой борьбы общественных классов», которая идёт перед нашими глазами в нашем капиталистическом обществе; что мерой успеха своих стремлений является не разработка советов «обществу» и «государству», а степень распространения этих идеалов в определённом классе общества; что самым высоким идеалам цена – медный грош, покуда вы не сумели слить их неразрывно с интересами самих участвующих в экономической борьбе, слить с теми «узкими» и мелкими житейскими вопросами данного класса вроде вопроса о «справедливом вознаграждении за труд …».

Как организатор рабочего движения и практик революции в этом высказывании Владимир Ильич подчёркивает важность организации борьбы самих трудящихся, начиная с борьбы за самые ближайшие цели: за заработную плату, за рабочее место, за условия труда, то есть борьбы за собственное достоинство.

Как теоретик Ленин обосновал свою веру в рабочий класс чеканной формулой: «Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата» (том 33, стр. 34).

Ленин беспощадно высмеивал тех горе-революционеров, которые старались уйти от жёстких слов о диктатуре, пытались подменить правду непримиримой классовой борьбы призывами к победе через развитие демократических процедур, выражаясь таким образом: «Диктатура пролетариата есть единственный шаг к равенству и демократии на деле, не на бумаге, а в жизни, не в политической фразе, а в экономической действительности». И далее, наверное, специально для проповедников пути достижения цели через «честные выборы», Ильич добавлял: «Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнётом буржуазии, под гнётом наёмного рабства, а потом должен завоёвывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это – замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти» (том 39, стр. 217 – 219). 

Сегодня в мире достаточно много партий, называющих себя коммунистическими, но отказавшихся от признания диктатуры пролетариата, отговариваясь изменившимися условиями и появившимися условиями демократии. Наверное, они имеют право на существование, но никак не могут претендовать на звание марксистских и ленинских. Для таких Лениным сказано давно и явно навсегда: «..мы над теми, кто относится отрицательно к диктатуре пролетариата, смеемся и говорим, что это глупые люди, не могущие понять, что должна быть либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии. Кто говорит иначе – либо идиот, либо политически настолько неграмотен, что его не только на трибуну, но и просто на собрание пускать стыдно» (том 38. стр.56). 

Это теоретическое расхождение на практике отличает коммунистов от оппортунистов и социал-демократов. Они различны именно своим отношением к трудящимся. Социал-демократы, которые так же, как коммунисты, во многом выражают, точнее высказывают, интересы трудящихся, всё-таки борются не за власть трудящихся, а за власть своих представителей, которые, якобы, будут проводить политику в интересах трудящихся, если последние за них проголосуют. Что выходит на практике – хорошо известно из примеров многолетних заседаний в парламентах как отечественных, так и зарубежных, парламентских оппозиционеров. Господа в галстуках за хорошую зарплату на словах защищают интересы народа, сетуя на нехватку голосов и призывая проголосовать лучше на следующих честных выборах, при этом не нанося существенного ущерба существующей системе и классу частных собственников.

Коммунисты же руководствуются строчками пролетарского гимна:

Никто не даст нам избавленья: 
Ни бог, ни царь и не герой 
Добьемся мы освобожденья 
Своею собственной рукой.
 
Эту собственную руку организовать в один миллионнопалый рабочий кулак, по образному выражению Маяковского, может только коммунистическая партия как партия рабочего класса. Это смогли сделать большевики под руководством Ленина, и государственную власть они понимали не просто как власть для трудящихся, а как власть самих трудящихся для трудящихся. Эта власть – по сути диктатура пролетариата – была реализована российским пролетариатом в форме Советов не потому, что их изобрели большевики, а потому, что эту форму нашли сами рабочие в ходе стачечных боёв 1905 – 1917 годов. Большевики же во главе с Лениным, уловив органическое соответствие этой формы власти объективной организации людей в процессе труда, включили её в свою программу, заявив, что «основной избирательной единицей и основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика )». 

Эту мысль Ленин, может быть, образнее и понятнее для масс, чем в Программе партии, высказал в работе, написанной в отчаянно сложные для страны дни осенью 1917 года: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством. В этом мы согласны и с кадетами, и с Брешковской, и с Церетели. Но мы отличаемся от этих граждан тем, что требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, нести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, чтобы обучение делу государственного управления велось сознательными рабочими и солдатами и чтобы начато было оно немедленно, т. е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» (том 34, стр. 15).

При этом Ленин не только безгранично верил в потенциал людей труда, но и видел в них высший суд над самими членами партии. В период чисток РКП(б) он указывал: «Трудящаяся масса с величайшей чуткостью улавливает различие между честными и преданными коммунистами и такими, которые внушают отвращение человеку, в поте лица снискивающему себе хлеб, человеку, не имеющему никаких привилегий, никаких «путей к начальству»» (том 44, стр. 122). Ленин верил в возможности пробужденного «из коняги» человека, в безграничный потенциал его интеллектуального роста. В своей знаменитой фразе о мозге нации в переписке с А.М. Горьким он писал: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г...» (т.51 стр. 47). Сегодня, глядя на так называемую творческую интеллигенцию и интеллигентствующих чиновников госслужбы, ещё недавно восхвалявших дорогого Леонида Ильича и славивших КПСС как ум, честь и совесть эпохи, а ныне столь же рьяно воспевающих рынок и частную собственность, понимаешь, насколько прав был Владимир Ильич, неоднократно подчёркивающий, что только рабочий класс и его ближайшие союзники, перешедшие на сторону пролетариата, могут быть опорой партии: «Руководить трудящимися и эксплуатируемыми массами может только класс, без колебаний идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных, тяжёлых и опасных переходах. Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата» (том 36, стр. 208).

Ленин оптимистически настаивал на том, что «победа будет на стороне эксплуатируемых, ибо за них жизнь, за них сила числа, сила массы, сила неисчерпаемых источников всего самоотверженного, идейного, честного, рвущегося вперёд, просыпающегося к строительству нового, всего гигантского запаса энергии и талантов так называемого «простонародья», рабочих и крестьян. За ними победа» (том 35, стр. 34). 

Подводя черту под этими несомненными свидетельствами ленинской убеждённости в силе, мудрости и окончательной исторической победе рабочего класса, возвращаясь к сегодняшнему дню и отвечая на вопрос – что делать? – РКРП отвечает: надо идти вперед на ленинские позиции в коммунизме. Надо соединяться со своим классом и выводить трудящиеся массы как на борьбу за экономические интересы, так и на широкую политическую борьбу. Для этого создан и продолжает строиться Российский Объединённый Трудовой Фронт (РОТ ФРОНТ). РОТ ФРОНТ уже действует по ленинскому плану пробуждения человека, и именно поэтому власть так скрежещет зубами и раз за разом отказывает Фронту трудящихся в регистрации. Этот заслон мы рано или поздно пробьём, тем более что регистрация для нас далеко не главный вопрос. 

Сегодня, в дни памяти Владимира Ильича, мы будем руководствоваться его заветом о том, что «Будет революция или не будет – зависит не только от нас. Но мы своё дело сделаем, и это дело не пропадёт никогда» (том 22, стр. 173).