Деиндустриализация и социализм

Майкл Робертс

От редакции. Сайта РКРП: Мы публикуем дискуссионную статью американского экономиста-марксиста Майкла Робертса. В ней затронуты такие темы, как сокращение классического рабочего класса, «постиндустриальное общество», а также роботизация и автоматизация производства и связанные с ними противоречия капитализма.

На прошлой неделе я выступал на дискуссии, где обсуждались проблемы деиндустриализации и социализма. Дискуссия была организована манчестерской группой «Спринг» (Spring) в Англии. Дискуссия превратилась в форум, где обсуждались проблемы развития капитализма и его последствия как перспективы для становления социализма.

Главной темой этой дискуссии был тот очевидный факт, что промышленный сектор (производство, горнодобывающая промышленность, энергетика и т.д.) резко сократился, уменьшилась его доля в объеме производства и занятости в развитых капиталистических странах в 20-м веке. В связи с этим на обсуждение были вынесены следующие вопросы: не значит ли это, что рабочий класс также сократился, ослабел и больше не является главной движущей силой для претворения в жизнь перемен при капитализме? Будет ли социалистическое или пост-капиталистическое общество обществом без промышленности и без использования промышленных рабочих?

Первое, о чём я сказал в дискуссии, было то, что в мире не происходит процесса деиндустриализации. В 1991 году во всём мире было 2,2 млрд наёмных рабочих, производящих прибавочную стоимость. В настоящее время число наёмных рабочих составляет 3,2 млрд. За последние 20 лет во всем мире количество рабочей силы выросло на 1 млрд. Если смотреть глобально, то никакой деиндустриализации и не было. Деиндустриализация характерна только для развитых стран, но не для так называемых «развивающихся» стран.

Используя данные, приведенные в Международной организацией труда (МОТ), мы можем видеть, что происходит в мире, с оговоркой, что в этой статистике присутствует серьезная недооценка промышленных рабочих, поскольку работники транспорта, связи и многих высокотехнологичных производств отнесены к сфере услуг.

В мировом масштабе число занятых в промышленности рабочих возросло на 46% по сравнению с 1991 г. (490 млн), в 2012 г. оно составило 715 млн, и достигнет более 800 млн к концу десятилетия. Действительно, с 1991 года число занятых в промышленности рабочих вырастало на 1,8% каждый год, а с 2004 года на 2,7% каждый год (до 2012 года), что выше чем в секторе услуг (2,6% в год)!

В мировом масштабе доля промышленных рабочих в общей численности рабочей силы увеличилась незначительно —  с 22% до 23%. Теперь, о так называемых развитых капиталистических странах, где наблюдается деиндустриализация. Численность рабочей силы, занятой в промышленности, сократилось там с 130 млн в 1991 году до 107 млн в 2012 году, то есть на 18%.

Во всем мире происходило значительное сокращение  не промышленных, но сельскохозяйственных рабочих. Процессы в капиталистической экономике, поглощающие крестьян и агропромышленных рабочих из сельских районов и превращающие их в промышленных городских рабочих, еще не закончены. Доля сельскохозяйственной рабочей силы в общей численности рабочей силы снизилась с 44% до 32%. Следовательно, не должны ли мы тогда говорить о деаграризации — как Маркс в середине 1800-х годов? Это и есть важнейшее мировое явление последних 150 лет.

Конечно, в мировом масштабе большинство работников занято в сфере услуг. Но нет ясного определения этой сферы, и, на мой взгляд, в эту сферу зачисляют всякого, кто не является промышленным или сельскохозяйственным рабочим. В 1991 г. эта сфера была меньше, чем сельское хозяйство (34% и 44% соответственно), но теперь она является крупнейшей и составляет 45% по сравнению с 32% сельского хозяйства.

В Манчестере я говорил о центре промышленной революции в Англии в начале 19-го века, и это напомнило мне о работе Ф. Энгельса, лучшего друга Маркса, который был управляющим немецкой фирмы своего дяди в городе в то время. Будучи молодым человеком (24 года), Энгельс написал работу «Положение рабочего класса в Англии» (опубликовано в 1845).

В этой работе он описал, в каких ужасающих условиях (грязь, болезни, потогонная система, увечья и нищета) находились мужчины, женщины и дети после того, как покинули деревню и переселились на работу в город вследствие стремительной индустриализации и урбанизации городов в Северной Англии. Нечто очень похожее сейчас происходит в Индии, Китае, южно-восточной Азии и Латинской Америке. Энгельс сосредоточил своё внимание на условиях труда, но в предисловии к новому изданию своей книги в 1892 году, он отметил, что на смену Великобритании как главной промышленной капиталистической силе приходят Франция, Германия и США. «Их промышленность молода сравнительно с английской, но она растет гораздо более быстрыми темпами; и в настоящее время достигла почти той же ступени развития, на какой английская промышленность находилась в 1844 году». Сейчас это справедливо для развивающихся стран в сравнении с развитыми странами в Европе, Японии и Северной Америки.

Действительно, доля промышленных рабочих в развитых странах упала с 31% по состоянию на 1991 г. до 22% в настоящее время. Действительно, в соответствии с выводами McKinsey занятость в промышленной сфере в развитых странах в период с 1995 по 2005 год сократилась на 24%.

 Так значит ли это, что будущее капитализма без промышленного пролетариата возможно и, в этом отношении, пост-капитализм будет обществом без промышленности, от которого люди могут ожидать уменьшения рабочего времени и увеличения времени на отдых?

Эту тему поднял мой товарищ докладчик Ник Срничек (Nick Srnicek). Ник изучает глобализацию и геополитику в Университетском колледже Лондона (UCL). Вместе с Алексом Уильямсом он является соавтором книги «Изобретая будущее» (Inventing the Future, Verso, 2015) и редактором книги «Спекулятивный оборот» (Speculative Turn, Re.press, 2010)  вместе с Леви Брайантом и Грэмом Харманом.

Ник объяснил, что когда в новых экономиках происходило развитие промышленности, пик их индустриализации произошел раньше, чем для таких стран, как Великобритания в 19 веке. В самом деле, ни одна экономика не достигла более 45% занятых в промышленном производстве. Так что будущее не за промышленностью и не за производительным рабочим классом. И было бы неправильно возвращаться к производству и промышленности как пути вперед для лучшего общества.

Я уверен, что здесь Ник прав. Но, по моему мнению, он был не точен, когда говорил, что к пост-капиталистическому, неиндустриальному обществу можно перейти постепенно, по мере расширения капитализма в мировом масштабе, когда технологии заменят труд в тяжелой промышленности, люди будут работать меньше и смогут использовать свое свободное время для себя. Идея постепенного перехода к постиндустриальному обществу, обществу досуга, была частью концепции Кейнса еще в 1930-е годы, когда он в разгар Великой депрессии в 1930-е годы убеждал своих студентов, которые начинали смотреть на марксизм в поисках объяснения кризисов и интересоваться социалистической альтернативой, что только капитализм является перспективным шагом для продвижения вперёд.

Кейнс считал, что капиталистический мир добьется огромного роста ВВП на душу населения и войдёт в пост-капиталистическую экономику с обществом досуга, где не будет бедности.

Однако в этом блоге регулярно публикуются данные, которые показывают, что бедность остается огромной проблемой для всего мира, она является неотъемлемой чертой капитализма, и что мы еще очень далеки от перехода к обществу досуга. Рабочее время даже в развитых странах сократилось не очень значительно, и остается очень высоким в промышленном секторе производства развивающихся стран. Мы все еще «вкалываем», чтобы выжить (за исключением 1% населения), причем в большей степени на непостоянных рабочих местах.

Я не думаю, что мы можем перейти к пост-капиталистическому обществу досуга с помощью постепенных изменений. Чтобы изменить способ производства и общественные отношения по всему миру, потребуется революционный подъем, даже если потенциальная продуктивность труда за счет новых технологий, роботов и т.д. в мировом масштабе уже выросла до такой степени, чтобы совершить переход к освобождению труда. Капитализм по-прежнему сковывает производство, равно как и капиталисты, которые как класс препятствуют освобождению.

Причиной того, что развитые капиталистические страны потеряли свою производственную базу, явилось то, что для капитала стало уже не выгодно инвестировать в британскую промышленность в конце 19-го века или в отрасли ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, OECD) в конце 20-го века. Поэтому капитал противодействовал такому падению прибыльности с помощью глобализации и поиска большего количества дешевой рабочей силы.

Прибыльность снизилась потому, что в основе самого принципа капиталистического накопления лежит сокращение труда. Капиталисты конкурируют друг с другом, чтобы получить больше прибыли. Одни капиталисты, у которых технологии лучше, могут опередить других, повышая производительность труда и уменьшая затраты на рабочую силу за счет ее сокращения. Таким образом, капиталистическое движение всегда заключается в уменьшении количества рабочей силы с целью увеличения прибыли. Центральным противоречием, положенным в основу закона о прибыли Маркса (тенденцией нормы прибыли  к понижению — прим. пер.), является факт сокращения рабочей силы, связанный с механизацией производства, который приводит к возможному падению прибыльности (нормы прибыли — прим. пер.). Это сокращает количество промышленной рабочей силы в развитых странах и приводит к расширению промышленного производства в мире. В основе капиталистического способа производства лежит механизация производства, но в то же время механизация должна привести к гибели капитализма, поскольку свойственный ему способ производства служит для производства прибыли, а не для удовлетворения общественных потребностей, и в конечном итоге развитие механизации значит для него меньшую прибыльность. Это показывает то, что, по мере нашего продвижения к роботизированной экономике, прибыль на капитал и удовлетворение общественных потребностей становятся несовместимы. Общество досуга это просто несбыточная мечта.

В развитых капиталистических странах рост занятости падает. В XXI веке он составляет гораздо меньше, чем 1% в год.

Инженер информационных технологий и специалист по программному обеспечению, предприниматель Силиконовой долины Мартин Форд (Martin Ford) говорит об этом так: «В течение долгого времени по мере развития техники промышленность становится более капиталоемкой и менее трудоемкой. И новые отрасли промышленности, которые может создать технология, почти всегда капиталоемкие». Борьба между трудом и капиталом, таким образом, усиливается.

Это зависит от классовой борьбы между трудом и капиталом за присвоение стоимости, созданной производительностью труда. И ясно, что труд проигрывает эту битву, особенно в последние десятилетия в связи с давлением законов о борьбе с профсоюзами, в связи с прекращением защиты занятости и сроках службы, в связи с сокращением льгот, в связи с растущей резервной армии безработных и частично занятых, а также в результате глобализации производства.

Согласно докладу МОТ, в 16 развитых странах в середине 1970-х труд имел долю национального дохода в 75%, но этот показатель упал до 65% в годы перед экономическим кризисом. Он вырос в 2008 году и в 2009 — но только потому, что сам национальный доход сократился в те годы — после чего продолжил падение. Даже в Китае, где заработная плата увеличилась втрое за последние десять лет, доля труда в национальном доходе снизилась. В самом деле, это именно то, что Маркс имел в виду под «обнищанием рабочего класса».

Будут ли существенные различия с роботами? Марксистская экономика говорит «нет»: по двум основным причинам. Во-первых, марксистская экономическая теория исходит из того неоспоримого факта, что только люди могут делать какую-либо работу или заниматься тем или иным трудом или оказывать услуги, не говоря о том, что должно обеспечиваться природными ресурсами (но даже при этом, их нужно найти и использовать). Следовательно, самое главное то, что только труд может создавать стоимость в условиях капитализма. И значение этого специфично для капитализма. Конечно, живой труд может создавать продукты и оказывать услуги (что Маркс называл потребительной стоимостью). Но стоимость это суть капиталистического способа производства. Капитал (в лице владельцев частной собственности) управляет средствами производства, созданными трудом и лишь приводит их в действие для того, чтобы присвоить стоимость, созданную трудом. Капитал не создает саму стоимость.

Теперь, если весь мир технологий, потребительских товаров и услуг может воспроизводить себя без живого труда в лице трудящихся и может сделать это через роботов, то продукты и услуги будут произведены, но стоимости (в частности, прибыли или прибавочной стоимости) создаваться не будет. Как об этом говорит Мартин Форд: чем больше машин будут работать сами, тем больше будет снижаться стоимость, которую создает средний работник. Таким образом, накопление при капитализме перестанет осуществляться задолго до того, как роботы займут все производство, потому что прибыльность исчезнет под тяжестью противоречий капитала. Это противоречие не может быть разрешено в рамках капитализма.

При капитализме мы никогда не попадем в роботизированное общество, мы никогда не достигнем освобождения труда и общества досуга. Перед тем, как это произойдёт, должны будут вспыхнуть кризисы и социальные взрывы.

Автор перевода — Шестопалов Александ