Как и прогнозировалось, США перешли в контрнаступление на украинском направлении. Опять же в соответствии со многими прогнозами, главной точкой американской активности в ближайшей перспективе станет Крым. Представитель Госдепартамента Шон МакКормак анонсировал открытие на полуострове "дипломатического поста" США, который, очевидно, займется изучением обстановки на месте и налаживанием контактов с местными силами. Можно предположить, что среди них будут как поддерживаемые центральной киевской властью националистические группировки, так и организации крымских татар. Не стоит сомневаться, год-два планомерной работы американской миссии по своим результатам перевесят десятилетие бессмысленной конкуренции многочисленных пророссийских организаций, большинство которых находится в острой конфронтации друг с другом. Вскоре, общественно-политический ландшафт Крыма претерпит серьезную деформацию.

Необходимо отметить, что кавказский кризис, совпавший по времени с президентскими выборами в США и разразившимся мировым финансовым кризисом, заметно поколебал американские позиции на постсоветском пространстве, расстроил целый ряд долгосрочных проектов, стратегической целью которых являлась окончательная фиксация постсоветских границ России. В данную задачу очень гармонично укладывались европейские приоритеты в области энергетики, в частности, заключающиеся в обеспечении альтернативных источников и маршрутов поставки энергоносителей по черноморско-каспийскому коридору. Украина, Грузия и Азербайджан на протяжении последних лет стали объектами согласованных действий Запада. Завершающим аккордом проекта должно было стать вступление этой троицы в НАТО, тем самым, включение новых нефтегазовых коммуникаций в зону ответственности Альянса, а также закрепление разделительной линии Россия-НАТО по всему периметру российских границ.

Военные действия на Южном Кавказе - главном связующем звене черноморско-каспийского коридора - временно отодвинули на задний план европейские приоритеты в области энергетики, но никоим образом не пошатнули стратегический план США. Произошел коллапс американо-европейского консенсуса относительно перспектив черноморско-каспийского коридора, поскольку для европейцев стало очевидно, что военно-политические интересы США подрывают европейские прожекты типа NABUCCO. С этой точки зрения, прекращение инвестиционной активности Казахстана на Южном Кавказе - регионе, ставшем ареной кровопролитной войны, - стало важнейшим сигналом для европейских политиков.

Уже немотивированная энергетическими устремлениями Европы американская политика в Черноморско-Каспийском бассейне обещает быть грубой и прямолинейной. Недопущение сближения позиций между Россией и Европой может стать главным приоритетом новой американской администрации. С этой точки зрения Украина представляется главной ареной будущих баталий. Признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии позволило Вашингтону констатировать свои "опасения" относительно перспектив дальнейшего расширения географического ареала российского влияния. И Крым, как неоднократно подчеркивали американцы, должен стать следующим пунктом для броска.

Сама Украина погружается в управляемый хаос, деструктивный вектор развития которого направлен строго на восток. В условиях тайм-аута, необходимого американцам для передачи власти, украинское политическое поле расклеивается на глазах, не оставляя сомнений в близкой развязке. Для Вашингтона сегодня критически важно, чтобы последующие события были непосредственно связаны с Россией. С этой точки зрения, разлом должен начаться именно с Крыма, чтобы исторические интересы России не позволили ей остаться безучастным свидетелем.

Между тем, сама Россия, кажется, свыклась с бесперспективностью усилий по развитию интеграционных проектов на постсоветском пространстве. Пожалуй большие усилия сегодня направлены на консолидацию потенциала стран Латинской Америки.

Финансово-экономический кризис, неминуемое в связи с падением цен на энергоносители торможение крупных инфраструктурных проектов, схлопывание рынка труда в России, констатированное решением правительства РФ сократить квоты на иностранную рабочую силу, активизировали центробежные процессы на пространстве СНГ. Глобальный характер кризиса заставил государства "сжаться", произвести ревизию суверенного потенциала и наметить краткосрочные приоритеты. Узбекистан торпедировал ЕврАзЭС, а ОДКБ капитулировал перед конкретными проблемами, находящимися непосредственно в зоне его ответственности, подменив реальную работу декларациями об общеевропейской безопасности.

С момента начала военных действий в Южной Осетии и до формирования новой американской администрации России был дан некий временной лаг, которым Москва не смогла эффективно воспользоваться. Время прошло в ожидании поддержки со стороны партнеров по ОДКБ.

Разлад интеграционного духа ОДКБ признал генеральный секретарь этой организации Николай Бордюжа. По его словам, августовские события на Кавказе показали, что в ОДКБ не все так благополучно с точки зрения солидарности. "Но если государства хотят обеспечить свою безопасность, они обязаны проявлять солидарность и поддержку", - посетовал Бордюжа. Проблему дефицита солидарности призваны обсудить главы МИД государств-членов ОДКБ, которые соберутся в феврале 2009 г. По словам Бордюжи, необходимость в проведении таких консультаций была вызвана "крайне скупой поддержкой действий России другими членами ОДКБ во время августовских событий на Кавказе". Не преминул высказаться по этому поводу и президент Грузии Михаил Саакашвили: "ситуация вокруг Грузии подточила многие международные региональные объединения, такие как ОДКБ, СНГ и другие, которые не могут считаться долгосрочными системами безопасности, на что надеялись объединившиеся там страны".

Если от стран Средней Азии особых ожиданий и не было, а опасения Армении были честно представлены Ереваном, то демарш Белоруссии стал для Москвы откровением. Белорусский лидер Лукашенко, как оказалось, не в обиде на грузинских эмиссаров во главе с Таргамадзе, которые старательно подтачивали его власть в 2006 году. Грузия была ключевым звеном борьбы не только с Россией, но и ее партнерами, в том числе, с Белоруссией. Лукашенко же использовал войну на Кавказе и политические итоги этой войны как средство для налаживания диалога с Западом.

Итоги кавказского кризиса в России многих вдохновили. Сегодня победные реляции уступают место здравому анализу - что дальше? На самом деле Россия лишь закрепила статус-кво, который существовал и до военных действий. Да, в Южной Осетии и Абхазии сняты все предпосылки для грузинского карт-бланша, однако диспозиция сторон не изменилась. В долгосрочной перспективе Грузия стала средоточием конфликтного потенциала, и любой новый правящий режим будет руководствоваться антироссийским курсом. Создавшийся в регионе вакуум планомерно заполняет Турция, которая на пару с Азербайджаном фактически установила патронаж над оставшейся частью Грузии. Армения, где дислоцирована российская военная база, вынуждена считаться с турецкими инициативами, касающимися региональной безопасности. В другие времена это могло бы считаться нонсенсом.

Таким образом, в ближайшей перспективе России придется ответить на два вопроса: как дальше строить свою политику на Южном Кавказе, и как реагировать на возможную эскалацию ситуации в Крыму. Для Москвы возникает необходимость действовать на опережение, менять ситуацию в этих регионах быстрее, чем США успеют выстроить новую систему координат.

Наличие на Южном Кавказе уже не трех, а пяти государств не до конца осознано самой Россией. Но будущий расклад сил в регионе определится только после урегулирования третьего конфликта, вокруг которого идет активная возня - нагорно-карабахского. Согласие России на полноценное участие Турции в диалоге по региональной повестке - шаг во многом вынужденный. Сегодня возникает необходимость создания противовеса, способного удержать Анкару от излишней активности. Как представляется, в регионе необходим новый игрок, создающий поле для маневра на пространстве южнее Грузии. Таковым может стать Нагорный Карабах. Рассмотрим в этой связи гипотетический сценарий...

Абхазия и Южная Осетия, будучи признанными Россией государствами, признают независимость Нагорного Карабаха. В ответ Армения признает Абхазию и Южную Осетию. Таким образом, Армения и Россия могут создать опосредованную систему гарантий, чем сузят возможности Грузии, Азербайджана и Турции. Система будет подкреплена тремя российскими военными базами - в Армении, Абхазии и Южной Осетии. В среднесрочной перспективе к диалогу по региональной проблематике должен быть приглашен и Иран, что восстановит баланс сил в регионе окончательно. Главным негативным итогом такого сценария станет резкое ухудшение армяно-грузинских отношений (которые и сейчас не отличаются особой теплотой), политические и экономические последствия чего должна взять на себя Россия. С другой стороны взаимоотношения Армении с Россией выйдут на новый уровень, а Нагорный Карабах получит некую "статусность". Что касается Абхазии и Южной Осетии, то признание со стороны одного из государств региона - в данном случае Армении, кардинально изменит состояние процесса.

Можно привести массу аргументов против описанного варианта развития событий, перечислить риски и издержки. Однако в противоположном случае и Россия, и Армения останутся в проигрыше. Турция получит доступ в Армению, лишив всяческого функционального значения российскую военную базу в Гюмри, Армения, в конце концов, потеряет стратегическое преимущество в Нагорном Карабахе и встанет перед угрозой катастрофы. Турция и Азербайджан продолжат наращивать влияние в Грузии. Уже сегодня Армения не может быть уверена в надежности северного маршрута поставки газа, за что необходимо благодарить заместителя Госсекретаря США Дэна Фрида, в свое время эффективно торпедировавшего планы России приватизировать грузинский магистральный газопровод. Сегодня ГТС Грузии успешно переходят под контроль Баку, но Вашингтон, естественно, ничуть не озабочен угрозой энергетической безопасности грузинского государства.

Второй гипотетический сценарий, который могла бы запустить Россия - это налаживание интенсивных консультаций с Турцией по украинской проблематике, в том числе о судьбе Крыма. Украина сегодня является естественным конкурентом Турции. Польско-украинские энергетические инициативы, в частности, активный лоббинг проекта Одесса-Броды-Плоцк-Гданьск, бьют по интересам, прежде всего Анкары, а уж затем России. Интерес Турции состоит в стабильном заполнении Баку-Джейхана и закачке Баку-Эрзрума - физически состоявшихся проектов, и украинские маневры на каспийских берегах не могут не беспокоить турецкую сторону. Другое дело, что в Анкаре понимают всю смехотворность надежд Киева вступить в диалог с Ильхамом Алиевым в обход турецкого "большого брата". Тем не менее, в Крыму у Турции свои интересы. Наращивание конфликтного потенциала может быть интересно турецкой стороне до поры до времени, а вот развертывание на черноморском полуострове американского опорного пункта может стать предметом серьезной озабоченности. Российско-турецкий диалог по проблемам черноморской безопасности, с учетом укрепившихся позиций России в бассейне Черного моря за счет потенциала абхазского побережья, может стать отправной точкой для нейтрализации угроз, исходящих от Украины.